[Millwa]

Название: Соленые брызги
Автор: Мильва
Бета: Касанди
Размер: миди 5182 слов
Пейринг/Персонажи: авторские
Категория: слэш
Жанр: PWP, флафф, романтика, мистические существа
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Курортный роман. Без философии и скрытого смысла.
Примечание/Предупреждения: ненормативная лексика

Дневная жара нехотя уступала место теплому южному вечеру, наполненному непередаваемой смесью ароматов раскаленных за день камней, цветущей акации и моря.

Павел вышел из своего домика, потянулся и вздохнул, жмурясь от удовольствия. Он любил эти южные вечера. Спокойные и неторопливые, самой природой предназначенные для отдыха.

Солнце неспешно валилось за гору, заставляя небо, бледнея, сменять дневную невыносимую синь на мягкую вечернюю дымку. Скоро должен был подойти официант и накрыть легкий ужин, а потом… Павел снова зажмурился от удовольствия. Потом он немного посидит, любуясь восходящей луной и яркими южными звездами, и пойдет плавать.

Днем наслаждаться морем ему не позволяла очень белая кожа. Непривычная к южному темпераменту светила и практически сразу краснеющая под его лучами. Купаться в одежде Павел не любил, предпочитая всем телом ощущать ласковое касание моря, и поэтому уходил плавать по ночам.

Последнее время он мог позволить себе два раза в год отправиться на любой курорт мира, но предпочитал летом ездить в Крым, наслаждаясь ни с чем не сравнимым запахом и морем.

Луна вошла в свои права, утвердившись на небосводе и подернув невысокую рябь волшебными бликами. Павел встал, поведя плечами, и снова потянулся. Настало его время. Время единения с морем. Он собрал волосы в хвост, нацепил на лоб очки для подводного плаванья, с ненавистью посмотрел на костыль и, прихватив специально сконструированный для него моноласт, неуклюже поковылял к нежно вздыхающей полосе прибоя.

Левая нога, больная, изуродованная шрамами, была надежно привязана к здоровой моноластом, и Павел, вздохнув, боком нырнул в ласковую воду.

Плавать он обожал. В воде не болела спина, в воде не надо было опираться на больную ногу, а плыть он мог бесконечно долго.

Берег остался уже далеко позади. Из открытого моря были видны огоньки прибрежных городков, а если прислушаться, то можно было услышать музыку пляжных дискотек.

Павел плыл, наслаждаясь движением и прикосновением к коже теплой воды; переворачиваясь на спину, он рассматривал крупные виноградины южных звезд и пролитый кефир Млечного Пути, разделяющий ночное небо пополам…

Неожиданно рядом с ним с выдохом появился дельфин. Фыркнув, всплывая, он толкнул Павла носом к берегу.

Про такое Павел только читал. В Сети было много статей о дельфинах, спасающих тонущих. Но он-то не тонул, о чем он и не преминул проинформировать своего спасителя:

— Да не тону я. Отстань. — Павел снова попытался улечься на волны спиной. И только потом понял, что разговаривает с дельфином.

А тот никуда не делся. Плавал рядом, рассекая волны серой масляной спиной. Аккуратно толкал носом в бок, давая понять, что не отстанет, и уходил в глубину, чтобы снова вернуться.

Павел с сожалением бросил взгляд на Млечный Путь и, расстраиваясь, что не рассмотрел его подольше, неторопливо отправился к берегу. Над его мостками путеводной звездой сияла яркая лампочка. Он еще немного поплавал около берега, проклиная неожиданного спасителя.

Небо неотвратимо светлело на востоке, зеленой кромкой гася звезды. Спать Павлу не хотелось. Он подтянулся на руках, усаживаясь на пристань и всматриваясь в предутренне-спокойное море. Где-то там, в невысоких волнах, плавал его псевдо-спаситель. Ночная встреча Павла не удивила. Он вообще не умел удивляться. Еще немного посидев на пристани, он похромал к домику.

***

Эту базу отдыха он нашел несколько лет назад, когда впервые решил приехать в Крым. Несколько небольших домиков со всеми удобствами и персональными пирсами, очень хороший сервис, качественная еда… Стоило все это, конечно, недешево, но Павел уже давно мог себе позволить отдыхать так, как хочется. Обладая очень высоким интеллектом, два раза в год он давал мозгу отдых, уезжал к морю и ничего не делал. Читал смешные детективы, плавал по ночам и просто сидел в кресле, глядя на горизонт.

Хромая по каменистому пляжу, Павел пожалел, что оставил костыль на террасе. Как бы он ни ненавидел его, ходить с ним было гораздо проще.

***

Павел Знаменский родился совершенно нормальным ребенком. И его отец — фанат хоккея — задался целью сделать из сына вторую «Русскую Ракету», он даже назвал мальчика в честь своего кумира. В четыре года Павел впервые вышел на лед. И начались тренировки. Особыми талантами он не отличался, но его отец верил, что рано или поздно количество перерастет в качество. Он менял спортивные секции, пристроил сына в спортивную школу, но все тренера в один голос твердили: «В мальчике нет главного спортивного качества — желания победить». Он исправно тренировался, беспрекословно выполняя все требования, но не было в нем азарта и спортивной злости, так необходимой настоящему спортсмену.

Все прекратилось мрачным февральским утром, когда десятилетний Павел попал под машину. Несложная травма позвоночника и раздробленная левая нога навсегда перечеркнули надежды его отца вырастить из сына новую легенду спорта.

Знаменский-старший еще попробовал бороться, заставив врачей из осколков кости «собрать» ногу, надеясь, что сын поправится и снова выйдет на лед. Но все было тщетно. Кости срастались криво, ранки вокруг спиц воспалялись и гноились, металлические пластины не приживались и отторгались организмом. Нога росла и развивалась неправильно… И тогда отец бросил Павла с матерью. Ему нужен был сын — знаменитый спортсмен, а не инвалид.

***

Павел дохромал до своей террасы и с облегчением сел в кресло, вытянув больную ногу. Небо уже стало совсем светлым и по-утреннему прозрачным. Павел любил именно этот момент — за несколько мгновений до восхода солнца — и старался никогда не пропускать его.

День прошел спокойно. Павел дочитал очередной романчик, подремал в кресле на веранде и, как обычно, после заката отправился к морю.

Дельфин появился неожиданно. Вынырнул рядом с тихим вздохом и снова толкнул его носом к берегу. На берег Павлу не хотелось. Было еще слишком рано, и он еще не накупался, но дельфин проявлял настойчивость, плавая кругами и подталкивая.

— Рыба ты глупая, — от отчаяния вырвалось у Павла. — Ну отстань, а? Я хорошо плаваю! Если не доверяешь, можешь просто рядом быть. Не гони меня!

Он, конечно, понимал, что разговаривать с диким животным бесполезно, но то ли слова, то ли интонация заставили того отступить. Он больше не тыкал Павла в бок, но и далеко не отплывал, и Павел вскоре перестал обращать на него внимание, покачиваясь на невысоких волнах. К берегу он вернулся с рассветом. Дельфин проводил его практически к самому пирсу, дождался, пока Павел вылезет на мостик, и только потом исчез.

С утра и до обеда Павел изучал Интернет в поисках информации о дельфинах. Подобного произошедшему с ним не описывал никто. В естественной среде эти животные сторонились человека, не подпуская никого к себе. Описывалось несколько случаев спасения тонущих моряков, но чтобы вот так, всю ночь плавать рядом… Захода солнца Павел дождался с трудом. Ему было интересно, появится ли сегодня дельфин?

Он появился. Как обычно, вынырнул рядом с тихим вздохом и начал плавать кругами, не делая попыток направить Павла к берегу, потом приблизился, нырнул и появился с другой стороны, пискнул. Снова ушел под воду и, вынырнув, замер, словно ожидая чего-то. «Он что, приглашает меня поиграть?» Павел решил проверить свое предположение и, глубоко вздохнув, проплыл под ним. Дельфин снова пискнул, нырнул и вдруг выскочил из воды и перепрыгнул через лежащего на ее поверхности человека. Такое не раз проделывали дрессированные животные в дельфинариях, прыгая через обруч. «Может, он сбежал? — предположил Павел. — Сбежал, а теперь тянется к людям и демонстрирует свои навыки в надежде на угощение?» Как бы подтверждая эту догадку, дельфин ткнулся в ладонь Павла, снова перепрыгнул через него и потерся плавником об руку.

— У меня нет ничего, — с сожалением пробормотал Павел и подумал, что надо заказать свежей рыбки к следующей ночи.

Дельфин снова проплыл под ним и коснулся плавником другой руки. «А может, он предлагает поплавать с ним?» Свои предположения Павел решил проверить и аккуратно взялся за плавник на спине. Дельфин, как будто только этого и ждал, аккуратно заскользил по волнам, увлекая за собой человека. Это было так здорово! Павел даже засмеялся от удовольствия и поудобнее перехватил плавник. Весь остаток ночи они плавали вдвоем, а ближе к рассвету дельфин приблизился к берегу, прямо к пирсу Павла. Подплыл и замер, как бы показывая, что морская прогулка закончена.

Павел с сожалением отпустил плавник и поплыл к мосткам, вылез и посмотрел в море, успев еще заметить серую спину в свете светлеющего на востоке неба.

И снова Павел полдня шерстил Сеть. Теперь он искал сведения о прибрежных дельфинариях. Его интересовало: не сбегали ли в последнее время дрессированные животные? Но то ли эта информация качественно скрывалась, то ли в последние дни подобных происшествий не было. Он заказал два килограмма свежей рыбы и лег спать, чтобы к ночи быть бодрым. В том, что его странный компаньон по ночным купаниям появится снова, он уже почти не сомневался.

К вечеру курьер привез заказанную рыбу, и Павел, с трудом дождавшись восхода луны, надежно привязал сумку с угощением к поясу, торопливо похромал к пристани.

Дельфин снова присоединился к нему в открытом море. Вынырнул рядом и издал несколько звуков. «Это он со мной здоровается? Или рыбу учуял?» — подумал Павел и, перевернувшись на спину, достал из мешка серебристую тушку и протянул ее дельфину.

Тот рыбку заглотил, нырнул и высоко выпрыгнул из воды, роняя подсвеченные луной капли. Это было завораживающе красиво. Павел достал еще одну рыбу, и дельфин с удовольствием проглотил и ее, а потом начало происходить что-то необычное.

Дельфин замер и вдруг закружился, устроив вокруг себя водоворот из пузырьков, которые сверкали в лунном свете, потом заискрились, совершенно скрыв происходящее в центре этого маленького смерча, а потом все разом закончилось и на месте дельфина оказался темноволосый обнаженный юноша.

Павел смотрел на происходящее без всякого удивления. Его мозг был очень интересно устроен. Расскажи ему кто о дельфине-оборотне, он бы не поверил, а сам, став свидетелем чудесного превращения, принял произошедшее как должное.

— Ты не удивлен? — Парень подплыл поближе.

— Нет, а должен?

— Ну, так даже лучше. Привет! Меня Алексеем зовут, можно Лехой и Алексом, только не называй меня больше глупой рыбой.

Павел тоже представился, не очень понимая, что делать дальше.

— Ну что, поплаваем? Хочешь, я обратно дельфином стану и покатаю тебя? — Алекс подплыл еще ближе и вдруг погладил Павла по плечу. — Ты прикольный.

Павел как завороженный следил за чужой рукой на своем плече. Он немного растерялся, обычно ему не нравилось, когда его трогают. Чужие руки очень часто причиняли ему боль. Это называли массажем, мануальной терапией и еще много как, но независимо от названия было очень больно. То, что прикосновения этого существа не вызывают неприязни, — было удивительно.

— Так что? Поплыли?

Павел кивнул. Плавать вдвоем ему понравилось. Алекс рассказывал о море, показал теплое течение, пожалел, что ночью плохо видно под водой.

Перед рассветом они вернулись к пристани. Алекс легко выскочил на нее и протянул руку, помогая выбраться Павлу, подождал, пока тот избавится от моноласта и очков, и вдруг неожиданно крепко поцеловал его в губы, поцеловал, резко подскочил на ноги и без разбега ласточкой прыгнул в воду, вынырнув уже дельфином. Махнул хвостом и скрылся на глубине, оставив обалдевшего Павла сидеть на краю пристани.

Обычно спокойный и уравновешенный, рационально мыслящий и достаточно равнодушный к окружающим людям, Павел был поражен, что поцелуй может быть таким приятным. Когда-то давно его целовала мама, а потом, в университете, он не интересовался этой стороной жизни. Считая ее необязательной и неинтересной, он ни с кем не целовался, не говоря уже о чем-то большем. И вот одно-единственное касание твердых соленых губ перевернуло его спокойный мир. Он не понимал, что происходит. Попробовал собраться, поднялся и не спеша пошел к домику. Требовалось срочно разобраться в происходящем.

Интернет на помощь приходить отказался. Информации о дельфинах-оборотнях не было. Была древняя гавайская легенда об акуле, ворующей по ночам новорожденных. Много всяких сказок о русалках и тритонах и ничего похожего на то, чему свидетелем он стал сегодня ночью.

С поцелуями было еще сложнее. Про них информации было, наоборот, слишком много. Павел решительно захлопнул крышку ноутбука, решив разобраться сам. Он проанализировал свои ощущения, решил, что ему скорее понравилось, чем нет. То, что его поцеловал парень, его не смутило. Да, он знал, что подобные отношения называют нетрадиционными и не одобряются общественным мнением, но, честно говоря, ему было плевать на это. Главное, чтобы ему это нравилось. А с этим еще предстояло разобраться. Слишком мало у него было данных, чтобы делать выводы.

Не почувствовав вкуса еды, он позавтракал, отдав официанту оставшуюся у него рыбу, попросил пожарить ее на ужин и улегся на кровать, решив пока не морочить голову, а дождаться вечера и попробовать со всем разобраться эмпирическим путем.

Проснулся он задолго до заката и, наверное, впервые в жизни не знал, чем заняться. Попытался читать — но понял, что ничего не понимает, немного еще полазил в Сети, но решительно отодвинул компьютер. Вышел на террасу, сел в кресло и пристально уставился в горизонт. На море сегодня были невысокие волны, и где-то там, в этих волнах, обитало существо, так взволновавшее его и внесшее разлад в привычную жизнь. Мысли путались, разбредаясь снова и снова возвращаясь к мимолетному поцелую.

Закат Павел встретил на пристани. С привязанным к ногам моноластом. Берег быстро оставался позади. Он плавал уже пару часов, а дельфин все не появлялся. Вот уже и луна взошла, осветив далекие горы призрачным светом и притушив звезды.

«А может, он оборачивается только в полнолуние?» — вдруг подумал Павел, глядя на слегка подточенное с одного бока ночное светило. За лунными фазами он не следил. Не зная, что и думать, Павел решил, что сегодня дельфин не появится. Расстроился и хотел уже плыть к берегу, когда раздалось знакомое фырканье и рядом с ним вынырнул оборотень.

— Я уж думал, что ты не приплывешь, — выдохнул Павел. — Ты можешь обернуться? С рыбой я точно целоваться не хочу.

Дельфин ушел на глубину и всплыл уже человеком.

— А со мной, значит, хочешь? Я вчера сбежал, чтоб ты мне по морде не дал. И не называй меня рыбой.

— А насчет тебя я не уверен. У меня слишком мало данных для полноценного анализа своих чувств.

— Данных, говоришь, мало?

Ответить Павел не успел. Теплые губы накрыли его собственные настойчивым поцелуем. Алекс нежил его губы, то прикусывая, то невесомо касаясь то одной, то другой. Волны то и дело накрывали их с головой, сбивая и так не ровное дыхание.

— Ну как? — разорвав контакт, спросил Алекс. — Как там с данными? Разобрался?

— Да, — выдохнул Павел. — Разобрался. В воде это делать крайне неудобно.

— И???

— Может, продолжим на берегу?

— Ого! Я не против, а не пожалеешь?

— Чтобы о чем-то жалеть, надо попробовать это…

— Да ты философ. Ну, давай тогда к берегу. Прокатить тебя? — Павел кивнул. — Тогда погнали. Только за боковые плавники держись, а то мне неудобно.

Уже привычно сверкнув переливающимися пузырьками, Алекс поднялся на поверхность дельфином. Подождал, пока Павел надежно возьмется за плавники, и рванул к берегу.

Поцелуй в волнах, соленые брызги, скорость, сумасшедшая луна — все это вызывало у Павла незнакомые ранее чувства восторга, радости и ожидания чего-то еще, чего-то непонятного.

Перед самым берегом дельфин вывернулся из рук Павла и ушел в глубину, оборачиваясь человеком. Вынырнул, помог влезть на пристань и, не говоря ни слова, снова требовательно приник к губам. Теперь кроме теплых губ в процессе участвовали руки, нежно обнимающие и гладящие плечи, забирающиеся в волосы и ласково массирующие затылок.

Павел сначала немного растерялся, а потом с энтузиазмом первопроходца бросился отвечать. И все равно ему было, что опыта у него никакого нет. Не нужен был опыт, он чувствовал, что все делает правильно. Гладить Алекса было очень приятно, а уж целовать его, позволяя языку проскальзывать в глубину чужого жадного рта, просто запредельно. Павел захлебнулся эмоциями. Все, что раньше было скрыто, рвалось наружу лавиной чувств.

Чужие руки не приносили неприятных ощущений, наоборот, было приятно от напористых ласк. А уж когда прохладные пальцы скользнули по соску, Павел не смог сдержать стона. Впервые он стонал от наслаждения, а не от боли. Хотелось еще прикосновений, ласк и поцелуев. Его ноги все еще были связаны моноластом, он пару раз дернул бедрами и снова застонал, когда теплые губы спустились по скуле к шее и ключицам.

— Постой, — почти простонал Павел. — Постой…

— Что не так? — выдохнул ему в шею Алекс и нежно коснулся губами ключицы.

— Я хочу… хочу обнять тебя, а ноги связаны, и мне неудобно… — Объяснение получилось не очень логичным, но понято было правильно.

— Подожди секунду. — Губы с ключицы переместились на живот, ладони прошлись по бокам и, на мгновение стиснув бедра, избавили ноги от пут.

— Вот так хорошо? — Моноласт дохлой рыбиной плюхнулся на пристань.

— Хорошо! Чудо как хорошо!

— Теперь данных для анализа достаточно?

— Появились новые вводные, мне теперь интересно, что происходит дальше… после поцелуев. Опыта у меня нет, но очень хочется разобраться. — Павел позволил себе рассмеяться в голос и прижаться всем телом к Алексу.

— Ну ты даешь, — только и сумел выдохнуть тот. — Ты точно никогда не целовался?

— Никогда. Я никогда не целовался и никогда обнимался с дельфинами-оборотнями, да и вообще ни с кем… Ну, что там дальше-то?

— Дальше? — Ласковые руки снова пробежались по бокам. — Дальше нам стоит убраться с пристани. Если ты, конечно, уверен, что хочешь этого «дальше».

— Уверен. Хочу. Пойдем. Мой домик тут, недалеко.

Павел неловко поднялся, стараясь не опираться на больную ногу, наклонился за своим моноластом, но теплые руки опередили его, подхватив снарягу и обняв за плечи.

— Обопрись на меня, а лучше обними. — Алекс нежно провел пальцами по его скуле, помогая Павлу идти к домику.

В процессе продвижения они не переставали целоваться. Павел не мог оторваться от теплых губ, покрывая поцелуями гладкую кожу, всю в капельках морской воды.

— Ты невозможный, невыносимый, — шептал он, в очередной раз остановившись на каменистом пляже и целуя мягкие податливые губы. — Нереальный…

Двадцать семь шагов — и вот она, удобная терраса, небольшая комната и неразобранная постель, на которую так приятно упасть, не разрывая поцелуя.

— Сейчас будет тебе «дальше», — шептал Алекс, легко целуя бледную кожу, пальцами лаская маленькие розовые горошинки сосков, продвигаясь все ниже и ниже, к упругому животу с аккуратной ямкой пупка. Добравшись до влажных плавок, он аккуратно потянул их с бедер, продолжая губами исследовать выгибающееся под ним тело, прислушиваясь к частому неровному дыханию своего любовника и целуя упругий живот и изуродованную ногу. — Сейчас… — Он обхватил губами стоящий член, забирая его сразу глубоко в горло.

Павел застонал. Так хорошо ему еще никогда не было. А оборотень продолжал издеваться над его членом, то заглатывая его, то лаская языком чувствительную уздечку и венчик. Долгая судорога удовольствия зародилась внизу живота, горячей волной прокатилась по всему телу, вырвалась сдавленным стоном, и Павел кончил в горячий настойчивый рот.

— А ты вкусный. — Облизнувшись, Алекс улегся щекой на правую, здоровую ногу Павла. — Ну и как тебе наше «дальше»?

— Я должен, что-то сказать? — с трудом переводя дыхание, попытался сосредоточиться на своих ощущениях Павел. — Это обязательно? Мне просто хорошо.

— Ничего ты не должен, чудо ты патлатое, — вытягиваясь рядом с ним, прошептал Алекс. — Давай спать. Утром продолжим. — Он поцеловал Павла в ключицу и нежно тронул языком ухо.

И Павел уснул. Впервые в жизни он спал не один, и впервые ему было хорошо и спокойно в крепких объятьях. Утром он проснулся первым, Алекс еще спал, закинув одну руку за голову, а вторую положив поперек живота. Павел рассматривал его, поражаясь, как человек может быть таким красивым, а Алекс был именно красивым — и даже совершенным, как греческая статуя. Классические черты лица, темные растрепанные волосы, соразмерная фигура, хорошо развитые мышцы, гладкая кожа с ровным южным загаром. Не удержавшись, Павел погладил его по груди, прислушиваясь к своим ощущениям и по привычке анализируя их. Прикасаться к оборотню было приятно, от воспоминаний о произошедшем ночью начинало сладко тянуть верх живота и хотелось повторения.

Павел тронул губами загорелое плечо и потянулся поцеловать впадинку над ключицей, когда сильные руки обняли его, переворачивая на спину, и гибкое тело навалилось сверху.

— С добрым утром! — потираясь вставшим членом о бедро Павла, прошептал Алекс. — Продолжим?

Вместо ответа Павел обнял широкие плечи, выгибаясь навстречу и целуя в приоткрытые губы. Он скользнул языком по зубам и принялся жадно вылизывать чужое горячее небо, на собственном опыте убедившись, что это очень приятно — тихий стон только подтвердил его предположение, — и он с удвоенным энтузиазмом бросился ласкать теплые губы, зарываясь пальцами в волосы на затылке, в то время когда твердая ладонь сжала вместе оба члена и задвигалась, задавая темп. В этот раз наслаждение оказалось гораздо острее и ярче. Чужая горячая возбужденная плоть, плотно прижатая к его собственной, стиснутой длинными пальцами, дарила ни с чем не сравнимые ощущения. Павел согнул здоровую ногу и толкнулся в ласкающую его ладонь.

— Еще, — выстонал он. — Еще, еще, еще… — двигаясь в такт словам, поддаваясь накрывающей его волне удовольствия, шептал он. И замер на мгновение, когда волна, превратившись в цунами, накрыла его с головой и схлынула, не оставляя после после себя ничего.



Павел постепенно приходил в себя от пережитого. Спазмы оргазма еще пробегали по мышцам, заставляя их вздрагивать от любого прикосновения. Алекс уселся на кровати, подобрав под себя стройные ноги, и не отказал себе в удовольствии подразнить своего любовника. Он невесомо касался сосков, гладил живот, размазывая по нему их сперму, ласкал непослушную, изуродованную шрамами больную ногу, а потом и вовсе уселся верхом, сжимая коленями вздрагивающие бедра.

— А хочешь подводные пещеры посмотреть? — вдруг спросил он, поглаживая бледные плечи.

— Пещеры? — Павел с трудом возвращался в реальность. — Пещеры хочу. А еще есть хочу и тебя… Только так, чтоб по настоящему…

— Радость ты моя, и я тоже этого хочу, но… — Алекс вдруг нагнулся и зашептал прямо в ухо: — Надо же подготовиться, понимаешь? У тебя ведь ни смазки, ни презервативов нет, да и… — Тут он совсем смутился, ткнулся губами в шею и скороговоркой закончил: — И клизмы у тебя тоже нет.

— Зато у меня есть Интернет! — Павел уже пришел в себя и, обхватив оборотня за талию, продолжил: — Слышал о таком чуде? Сейчас закажем все, что нужно. К вечеру привезут, а что ты там про пещеры говорил?

***

Завтрак дожидался их на террасе. Сервис тут и вправду был хорош. На невысоком столике были расставлены вазочки с фруктами, тонко нарезанный хлеб в плетеной корзинке, тарелка с сыром и ветчиной, несколько вареных яиц. В общем, все то, что любил Павел. Кувшин со свежевыжатым соком завершал эту совершенную картину утреннего блаженства.

— Тебе, может, рыбки попросить принести? — вгрызаясь в многослойный бутерброд, спросил Павел.

— Издеваешься, да? Я же и отомстить могу, — рассмеялся Алекс и взял с тарелки ломтик сыра.

— Интересно даже как? Не покажешь мне пещеры?

— Заебу до беспамятства…

— Заманчиво… Пожалуй, я все-таки попрошу рыбку. Тебе свежую, жареную или вареную? И помни, у меня нога больная…

— Вот и хорошо, что больная… Далеко не убежишь!

— Вот еще, бегать от тебя. — Павел потянулся, закидывая руки за голову. Ему было хорошо. — Иди сюда, ты не целовал меня уже очень давно. А мне так нравятся твои губы!

— Это с радостью… — Оборотень легким движением оказался рядом с Павлом и накрыл его губы своими.

Время остановилось. Тихо шуршал ветер ветвями акации, стрекотали цикады, волны ласкали камушки пляжа, а двоим, взапой целующимся на террасе, не было до этого дела.

— Ты про пещеры что-то говорил? — найдя в себе силы оторваться от теплых губ, спросил Павел.

— А ты про Интернет, — ласково проводя ладонями по плечам и рукам, ответил Алекс.

— А, это я сейчас, быстро, только подскажи, что заказывать. А то я не знаю. — Павел неуверенно улыбнулся, возвращаясь в комнату и открывая ноутбук.


***

Заказ они сделали быстро, и еще быстрее Павел договорился с администрацией, чтобы покупку доставили в его домик.

Чтобы не обгореть, Павел надел футболку с длинным рукавом, намазал лицо солнцезащитным кремом и, подволакивая непослушную ногу, двинулся вслед за оборотнем к пристани.

Плавать днем было непривычно. И в море, несмотря на удаленность от цивилизации, было много народа. Им пришлось довольно далеко отплыть, прежде чем Алекс смог позволить себе нырнуть, чтобы вернуться уже дельфином.

Павел ухватился за него, и они понеслись вдоль берега, рассекая невысокие волны.

***

Остались за спиной небольшие городки с шумными пляжами, горы вплотную подступили к морю. У одного скального выступа дельфин остановился, и Павел, помня его наставления, несколько раз глубоко вздохнул и прижался к нему всем телом, задерживая дыхание. Под водой, темным узким коридором, надо было проплыть около ста метров, и это было страшно. Страшно, несмотря на заверения оборотня, что он много раз там бывал. Он-то мог находиться под водой гораздо дольше человека, и Павел помимо воли стискивал пальцы на плавниках, боясь остаться одному в этом замкнутом безвоздушном пространстве. Было темно и так тихо, что в ушах отдавался стук сердца, сокращающегося с каждой секундой все чаще.

Наконец стенки пещеры разошлись в стороны, и они вынырнули в огромном гроте. Сквозь мелкие расщелины в него проникал солнечный свет, позволяя увидеть великолепное творение природы.

Тяжелые серые камни уходили высоко вверх и гулким эхом отражали поднятые их появлением волны.

— Какая красота, — переведя дыхание, выдал Павел.

— Да, — выныривая рядом, согласился оборотень. — Там дальше, — он указал в дальний угол пещеры, — есть еще пара таких гротов, но до туда даже мне сложно добраться.

Воздух в пещере был прохладным, а вода, как и в море, теплой.

— А тут глубоко? — поинтересовался Павел.

— Да метров шесть, наверное, — пожал плечами Алекс, подплывая к нему вплотную и прижимаясь грудью к спине. — А что?

— Да интересно просто. Как долго мы будем тонуть. Потому что если ты не прекратишь, это непременно случится. Мне, знаешь ли, одной ноги не достаточно, чтобы на поверхности держаться.

— Значит, возвращаемся?

— Угу, и как можно быстрее. Я читал, ты можешь двигаться со скоростью сорок километров в час?

— Ты знаешь, не проверял как-то, — усмехнулся Алекс и нырнул в искрящемся облаке пузырьков.

***

День уже завершался, когда они вернулись к домику Павла. На террасе их дожидался фирменный пакетик из аптеки. При виде него у Павла екнуло сердце от предвкушения того, что должно было произойти.

— Страшно? — Оборотень обнял его за плечи.

— Нет, — мотнул головой Павел и потянулся к пакету.

— Что делать, знаешь?

— Я столько по больницам болтался, что уж с этой-то процедурой знаком.

— Ты все-таки чудо. — Алекс крепко обнял его, прижимая к себе, скользнул руками под мокрую футболку и начал неторопливо ласкать спину, подталкивая любовника к кровати.

— П-п-одожди. — От волнения и возбуждения у Павла дрожал голос. — Подожди. — Он взял тряущейся рукой пакетик и попятился в сторону санузла. — Я не хочу потом ни на что отвлекаться…

Выйдя обратно, он сразу попал в крепкие объятия, был опрокинут спиной на постель, и Алекс принялся неторопливо ласкать бледную кожу, видимо задавшись целью не пропустить ни одного сантиметра. Он то невесомо касался живота, то по очереди прихватывал губами оказавшиеся очень чувствительными соски, скользил ласковыми губами по бедрам и медленно, как какое-то лакомство, облизывал пальцы на ногах.

Павел задыхался от новых ощущений, он тихо стонал, то и дело всхлипывал, выгибаясь навстречу рукам и губам.

Когда язык коснулся его члена и пощекотал уздечку, он тихо ахнул и зажмурился от подступающего оргазма.

— Не так быстро, вся ночь еще впереди, — прошептал оборотень, обдавая головку горячим дыханием и пережимая член у самого основания, второй рукой успокаивающе поглаживая напряженный живот. — Ты удивительный! Такой чувствительный, ласковый. Мой… Мой хороший, сладкий, — продолжал шептать он, переворачивая любовника на живот. — Вот тут я еще тебя не целовал. — Он коснулся губами между сведенных лопаток и двинулся вниз, облизывая каждый позвонок, свободной рукой лаская шею и ключицы. Когда он добрался до копчика и положил обе ладони на упругие ягодицы, разводя их, Павел совсем потерялся в ощущениях. Горячий настойчивый язык так откровенно вылизывал самые интимные и чувствительные места, что он иногда забывал вдыхать и потом с невнятным стоном втягивал в себя густой, насыщенный страстью и желанием воздух. Страсть билась под кожей и вырывалась наружу тихими всхлипами.

— А вот так. — Язык сменил палец, проникающий в жаркую ждущую глубину. — Так хорошо?

Отвечать Павел уже не мог. Все, на что он был способен, — это податься бедрами навстречу ласкающей его руке и снова простонать что-то невнятное в подушку.

К одному пальцу присоединился второй, а за ним и третий. Тугое колечко мышц оказалось очень податливым, и когда пальцы сменил член, боли Павел не почувствовал, хотя подсознательно ждал ее. Все тело заливало наслаждение, и некоторый дискомфорт не мог противостоять ему. Он дернулся навстречу настойчивым бедрам, опираясь на здоровую ногу, дернулся раз, другой и уже не смог остановиться, поймав ритм любви.

— Да, мой хороший, — выстонал Алекс и, запрокинув голову, кончил. Кончил и отпустил член Павла, проведя по нему рукой и позволяя ему тоже получить удовольствие.

И тот забился в сильных объятьях, забился и выгнулся, забрызгивая спермой свой живот...

***

Отдыхать после секса оба любовника решили не на постели, а в полосе прибоя. Лежа на мелких камушках пляжа, нежно касаясь друг друга, они наслаждались легкими волнами, ласкающими их тела. И было так хорошо, и крупные южные звезды подмигивали им с небосвода.

***

Солнце, как всегда, окрасило небосвод зеленым и только потом позволило себе подняться над горизонтом. На пляже стало прохладно, и Павел, проснувшись, потянул своего любовника к удобной и теплой постели. Спать рядом с ним ему нравилось. Алекс нежно обнимал его и устраивал патлатую голову на своем плече, легко целуя в макушку.

***

Окончательно Павел проснулся уже ближе к полудню. Потянулся не открывая глаз, повернулся на бок и понял, что рядом нет никого. Алекс исчез. Нетронутый завтрак, как обычно, был накрыт на террасе. Все было как всегда, только оборотня не было.

Отпуск у Павла заканчивался через два дня. И он надеялся провести их со своим нереальным любовником. «Он, наверное, жить без моря не может, — успокаивал себя Павел, вглядываясь в горизонт. — Он же дельфин…»



Вечером, как обычно, он пошел плавать, несмотря на усиливающийся ветер и штормящее море. Низкий пирс захлестывали волны, и Павлу пришлось ползти на руках и позволять волнам подхватить его и вынести в море.

Проплавав как обычно всю ночь и так и не дождавшись дельфина, он вернулся к домику, немного подремал и после сидел на террасе, вглядываясь во все увеличивающиеся волны. Он скучал. Скучал, вспоминая ласковые руки и губы, теплое тело и нежный шепот.

К вечеру ветер усилился, и волны с грохотом обрушивались на берег. Павел понимал, что лезть в море опасно, но все равно нацепил моноласт и пополз в море.

Теплый ветер срывал брызги с высоких водяных валов, плыть было сложно, но он упорно работал руками и проклинал бестолковую непослушную ногу, мертвым грузом привязанную к здоровой.

Он все ждал, что рядом появится дельфин, фыркнет, всплывая, и поможет добраться до берега, но тот так и не появился. Шторм все усиливался. Встающее солнце осветило огромные волны и человека, пытающегося, сражаясь с ними, выплыть на берег. Моноласт, связывающий ноги, здорово мешал, а избавиться от него не было никакой возможности. И Павел, как мог, старался выкарабкаться на берег, а тяжелые волны раз за разом смывали его обратно. Он уже отчаялся, и сил у него совсем не осталось, когда очередная волна подхватила его и выбросила на мелкие камушки пляжа.

Опираясь на руки и здоровое бедро, он прополз несколько метров и замер, переводя дыхание. «А ведь пару дней назад мы тут с Алексом отдыхали, и так хорошо было…» Очередная волна, разбившись о берег, окатила его солеными брызгами. И Павел стер теплые соленые капли с лица.

***

В домике он долго рассматривал себя в зеркале. Собственная внешность всегда была ему безразлична. Он был гениальным математиком и талантливым программистом. Какая кому разница, как он выглядит, если большую часть жизни он проводит в закрытом кабинете, уставившись в монитор компьютера? «А у Алекса, поди, на каждом пляже по любовнику или любовнице, а тут я, с больной ногой, бледной рожей, вечно вылезающими из хвоста волосами — непонятно кто… Понятно, почему он исчез. Получил, что хотел, и слинял. Такому красавцу нечего делать рядом с таким чучелом, как я».

***

Заказанное такси прибыло вовремя, и Павел, погладив на прощание акацию, уселся на заднее сиденье.

До аэропорта доехали быстро. Павлу не терпелось вернуться на работу и забыть в повседневных делах свое южное приключение.

Сдача багажа, паспортный контроль, ожидание приглашения на посадку — все шло своим чередом, и Павел успокаивался, представляя, как через три часа он выйдет из самолета и окажется в мрачном дождливом городе, где все привычно и понятно и нет никаких дельфинов-оборотней, а есть хорошая работа, удобная квартира и налаженная жизнь.

Вежливая бортпроводница пригласила его на посадку, кресло у окна было удобным…

— Успел, — усаживаясь рядом, выдохнул Алекс. — Думал, что не успею и ты улетишь без меня.

Павел смотрел на своего соседа и не верил глазам. Аккуратно причесанный, в модных джинсах и футболке, Алекс улыбался ему.

— А ты думал, что я болтаюсь в море и гольем шляюсь по пляжам, соблазняя всех подряд? Я вообще-то серьезный ученый, кандидат наук, докторскую диссертацию пишу. Защищаться, вот, через год планирую… Работаю на сочинской морской станции. Изучаю язык дельфинов.

— Я ждал тебя...

— Прости меня. Я просто билеты у тебя на столе заметил и решил с тобой лететь, у меня все равно дела в твоем городе, а до Сочи далеко. Пока туда, пока сюда… Еле успел. — Алекс украдкой погладил Павла по коленке…

… А самолет уже отрывался от взлетной полосы и ложился на курс.